Маргарита Бурсевич - Логово серого волка [СИ]
Второй удар казался еще более тяжелым.
— Это для того, чтобы ты знал силу руки, которая покарает тебя, если на глазах твоей жены проступят слезы боли.
— Ее боль — моя боль, — с рычанием ответил Грей.
Гай достал из ножен короткий клинок и протянул его Вульфу.
— Вверяю тебе заботу о своей дочери.
Все так же стоя на одном колене, Грей чиркнул кончиком клинка по своей ладони и размазал выделившуюся кровь по холодному металлу.
— Пусть моя жизнь будет залогом.
Мужчины добродушно ворчали, молоденькие девушки мечтательно вздыхали, семейные пары обнимались, тихо переговариваясь. И только я немного злилась на то, что никто не удосужился предупредить о грядущем представлении. Ведь я действительно решила, что случилось нечто плохое и непоправимое.
Пока я пыталась взять себя в руки, Грей вернулся ко мне, и коротко обняв, аккуратно подтолкнул вперед. Остается надеяться, что меня бить не будут. Но переживала я напрасно, так как меня Гай только сгреб в объятия и, поцеловав в лоб, тихо шепнул:
— Будь счастлива, моя девочка.
Не успела я облегченно расслабиться, как место отца заняла Ивон.
— Я много лет являлась хранительницей, и вот настал день, когда в замке появилась хозяйка.
Сухие старческие руки протянули мне тяжелую связку с ключами, которые побрякивали, ударяясь друг о друга. А у меня в голове вдруг стало так пусто, что я совершенно бездумно взяла протянутое и принялась их перебирать. Я даже не знаю, что с ними делать. Они все что-то ждут от меня, но мне кажется, забыли объяснить что именно.
Вот так жизнь и делает резкий поворот. Совсем недавно я была никем, а теперь на мои плечи легла ответственность за целый замок и за людей, обитающих в нем, да и на прилегающих землях.
— Я буду рада перенять Ваш опыт, кормилица.
Сказать сказала, а вот что в этой фразе больше? Вежливости? Уважения? Или плохо скрываемой просьбы о помощи? Ивон, расчувствовавшись, пустила скупую слезу и, не скрывая своей радости, заявила:
— И то верно.
По залу прокатились тихие смешки, а я вновь оказалась в надежных объятиях мужа.
— Все будет хорошо, любимая. Обязательно будет.
Слова были мягкими и убедительными и я, возможно, поверила бы, но вот только за это время я узнала одну очень важную вещь о Вульфе — он всегда точен в словах.
— Будет? Не есть?
Руки на моей талии напряглись.
— Будет.
Настало время напрягаться мне.
— Я тебе все расскажу. Обязательно. Но только после праздничного завтрака.
— Обеда, — поправила я его.
— Вот видишь, какая ты у меня, я даже времени не замечаю.
По глазам видела, что он не прочь пропустить обед, и он уже даже стал наклоняться, но Грея отвлекла фраза, прозвучавшая за его спиной.
— И почему она не моя дочь? — раздался тихий голос Локи, на которого зашикали, как на нашкодившего кота.
— А что? Я бы с Гаем поменялся на пару минут, — наиграно тоскливо принялся оправдываться он.
— На месте моего тестя тебе никогда уже не быть, так что молись не стать мне однажды зятем, — съязвил Грей и все-таки украл у меня поцелуй.
Поцелуй был упоительным, но неловким, так как меня очень отвлекали зрители, которые почему-то не спешили расходиться. Смешки, улюлюканье и добродушное ворчание со всех сторон заставили залиться краской. Грею нравилось такое внимание, ведь он публично заявлял свои права на меня и наглядно демонстрировал, кому я принадлежу. Но я еще не привыкла выносить на обозрение окружающих свои чувства и попыталась вывернуться из-под его рук.
— Грей, мы не одни, — вынуждена была напомнить я, после нескольких неудачных попыток высвободиться.
— Ромашке неприятно? — нахмурил брови мой волк и напрягся всем телом, словно готовясь к болезненному удару.
— Ромашка стесняется, — шепнула я, теребя рукав его одежды.
Он хмыкнул и, притянув меня к себе, и крепко обнял, шепча мне в макушку и попутно целуя в волосы:
— Напрасно. Но не страшно, скоро привыкнешь.
— Привыкну? Ты и дальше намерен вести себя также бесстыдно? — не сдержала я восклицания.
По залу прокатилась волна смеха. Черт, и как я могла забыть о том, что нас не только видят, но и слышат.
— Правильно, доченька, не давай ему спуска, а то совсем распоясается, — раздался голос Гая.
— Не будь ты мне родственником, ПАПА, я б тебе голову отгрыз, — проворчал Грей, прилично приправив голос ехидством.
Грей помог мне устроиться за столом и, выделив взглядом самое вкусное, на его взгляд, из блюд, пододвинул ближе.
— Я сама могу.
— Можешь, конечно, но мне нравиться о тебе заботиться. Ты же не можешь лишить своего мужа такого удовольствия?!
Я только тяжело вздохнула. Похоже, впервые за двадцать лет мне предстояло стать лелеемым ребенком. И это именно тогда, когда я осмелилась стать взрослой и брать самостоятельно то, что мне нужно. Ирония судьбы.
— Привыкай, — заявила Руфь, с лица которой не сходила улыбка. — Теперь во все твои дела будут совать лохматый нос.
После чего она одарила своего мужа почти возмущенным взглядом, но с такой долей обожания, что появилось ощущение как будто мы подглядываем за чем-то личным и интимным. Вот такие они оборотни: сильные, упертые и совершенно не боящиеся показывать силу истинных чувств. Будь это любовь, ревность и даже тоска от безответных эмоций. Как Руфь не скрывала страстной нежности к Кайлу, так Грей, не смущаясь, показывал свою любовь ко мне, также и Локи не стеснялся своей утраченной надежды. Необычно, но предельно честно.
Теперь я все больше начинаю понимать, как больно было Грею узнать о предательстве в его доме. Существа, не скрывающие друг от друга эмоции, столкнулись с тем, чего не понимают и не принимают. Я искренне сочувствовала его беде, теперь уже нашей беде, но теперь я ее еще и чувствовала как свою. Я с детства знаю о двуличии людей и привыкла к тому, что всегда можно ожидать удара в спину. Грей не страдает наивностью, но своим он привык верить, а теперь…
— Откуда грусть в твоих глазах? — то как чутко Грей меня чувствовал, немного пугало.
— Жизнь странная штука, верно? — я перестала делать вид, что ем.
— Есть такое, — согласился мой муж и заправил выбившуюся прядь волос за мое ухо.
Палец прошелся по виску и щеке, отвлекая и завораживая.
— Совсем недавно моя жизнь была пустой. Обязанности и долг перед другими, и только сейчас я узнал, что она может быть совсем другой. Я познал массу чувств, которые были мне незнакомы прежде. И должен признать, не все они приятны, — быстрый взгляд на Локи и веки прикрылись, пряча эмоции. — Но и не согласен вернуть все вспять.
